Витезслав Незвал. Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
Ох, как же я удивлялась, читая сказку чешского поэта Витезслава Незвала, как же я удивлялась! «Всё страньше и страньше!» - время от времени вскрикивала я, вызывая недоумение домочадцев, и в конце концов принялась зачитывать им самые чудесные отрывки, так что все мы просто за бока хватались от смеха.Начинается история вроде бы обыкновенно, да не совсем – Анечка-Невеличка, несчастная батрачка, по всякому поводу побиваемая хозяином, случайно оказывается в городе, да не в простом каком-нибудь городе, а в самой Праге, и всё, решительно всё вокруг Анечке совершенно незнакомо и непонятно, и как же точно Витезслав Незвал описывает впечатления Анечки, впервые увидевшей огромную городскую площадь, Пражские куранты с движущимися каждый час каменными фигурами, среди которых есть и сама Смерть, богато одетых людей в баре – так, словно Анечка попала на другую планету и восхитительно, через знакомые образы, описывает совершенно неизвестные ей предметы и действия.
Так что же случается с Анечкой? А случается то, что она сталкивается с городским мальчиком, невообразимым выдумщиком, который и слова в простоте не скажет. И поскольку и Анечка, и мальчик, называющий себя Соломенный Губерт, готовы к любым невероятностям и даже как будто бы с нетерпением их ожидают, они с удовольствием начинают игру – словесную игру, но слова обладают, оказывается, огромной силой. И если вы до сих пор не бывали в Зазеркалье, значит, вы просто не знали, что нужно сказать и что при этом представить! Ну а оказавшись в Гдетотам, в Зазеркалье, будьте готовы к любым странностям и превращениям – словно бы оказались во сне и всё, решительно всё происходящее естественно и само собой проистекает одно из другого. В Гдетотам вы можете искать в кармане билет, а достать носовой платок – и пожалуйста, его прокомпостируют, и даже два раза, ничуть не удивившись. В Гдетотам можно расстегнуть горб верблюду; совершить научное открытие в зоологической школе, заявив, что звёзды – это мыши; превратиться в куклу с неподвижными глазами и ничуточки не испугаться; наблюдать рост волшебных растений, выросших из слёз, и питаться их запахами; читать летопись чёрных братьев с совершенно очаровательным вступлением: «Вначале было большое чёрное перо, и это большое перо поставило большую чёрную кляксу – так возник мир!»; разбить своё фарфоровое кукольное лицо и даже этому обрадоваться; говорить заклинаниями, которые мгновенно срабатывают; наблюдать, как ваши друзья то меняют цвет, а то и вовсе превращаются то в рыбок, то в муравьёв, но остаются такими же весёлыми и неунывающими; узнать, на своём ли ты месте, послюнив палец и проверив, дует ли ветер; можно взять в руки разувайку для обуви и спокойно играть на ней, как на арфе; поменять пробки электрическому скату; сочинять на ходу стихи, да ещё какие!
«Море, не озорничай, станешь смирным, словно чай в чайной ложке! Стоит печку затопить – ты не сможешь затопить даже мошки! Если в комнате тепло, не беда, что натекло сквозь окошки! Раз в печи горит полено, значит, море по колено, как сапожки!» Стихов-приговорок, стихов-фантазий, стихов-шуток в книге видимо-невидимо. Бесконечная игра слов, игра смыслов, слова-перевёртыши, слова, исполняющиеся буквально, стоит их только произнести. Что это – сон или фантазия Анечки, застывшей перед витриной игрушечного магазина? Да и было ли всё на самом деле – и Прага, и Соломенный Губерт, и Зазеркалье – или только приснилось маленькой девочке в уголке за печкой?
Сказка необычная, что и говорить, и понравится ли она всем и каждому, судить не берусь. Я получила от чтения дозу удовольствия, и мой восьмилетний сын заявил, что непременно книгу прочитает, так уж ему понравились зачитанные мною вслух фрагменты. Триста пятьдесят страниц, до краёв наполненных буйной фантазией, игрой, странностями, произносимыми так и эдак фразами, перемещениями и превращениями – можно заранее облизнуться в предвкушении особых читательских ощущений.
Евгения Бушуева
