Вадим Шефнер. Сестра печали

Я знала, что сам Вадим Шефнер называл «Сестру печали» своим лучшим произведением, и теперь я понимаю, почему. Но приступая к чтению, я ждала чего-то другого. Первая половина повести обманчиво спокойна и нетороплива, она описывает довольно обыденные вещи — ведь даже любовь кажется необыкновенной лишь самим влюбленным, потому что они внутри этого чуда, они – первые люди на свете, с которыми это случилось – а со стороны другие скажут: «Эка невидаль!» И несмотря на то, что в воздухе носится предчувствие большой войны, которому одни верят, другие — нет, на то, что сам главный герой убежден, что когда все идет хорошо, должно случиться что-то плохое, автору удается усыпить бдительность читателя. Ведь вот, после мучительного периода в жизни Толи и Лели все наконец так хорошо, вот оно, долгожданное счастье, и до известной нам черной даты еще три с половиной месяца… и тут ты переворачиваешь страницу, и… «Их артиллерия била откуда-то слева. Снаряды рвались далеко позади, справа от нас…» И словно выбили почву из-под ног, и завертелась адская машина, сметающая все вокруг, и темп все ускоряется, действие несется к финалу, пожалуйста, только не это, Господи, пожалуйста, не надо.

Но начну с начала. «Четыре приютские крысы под этою крышей живут…» Четверо друзей, воспитанников детского дома, живут вместе в комнате ленинградской коммуналки и учатся в техникуме. Правда, закончившаяся финская война, протянув из последних сил жадную руку, почти сразу забирает одного из ребят. Но первый тревожный сигнал еще не в силах разрушить устоявшуюся жизнь. Они очень разные, эти бывшие беспризорники, но крепко держатся друг за друга. Мальчишки, совсем мальчишки. Питаются одними сардельками и киселем, пьют вино, опаздывают на занятия и выпрашивают справки у доброй девушки в медпункте. Мечтают о любви и «прозрачной» жизни. Уезжая из Ленинграда на несколько месяцев на работу, Толя знакомится с девушкой Лелей, тоже ленинградкой. И приходит любовь, та банально простая и очень сложная любовь, о которой раньше Толя «только в книгах читал».

Обычность, даже заурядность героев, их несовершенства усиливают контраст с теми чудовищными испытаниями, которые выпадают на их долю: Толя уходит на фронт, Леля остается в Ленинграде, к которому подступает голод , на который падают бомбы. Так хочется, чтобы читающий эту книгу подросток осознал весь ужас той войны, которая покорежила жизнь КАЖДОГО. От нее нельзя было спрятаться, убежать, откупиться. Можно было только бороться и, несмотря ни на что, оставаться людьми. Как Леля, которая в самую тяжелую блокадную зиму делилась скудным продовольствием с другими. Как описывает блокаду Шефнер? У меня в холодильнике стоит банка сгущенного молока, по странному совпадению купленная в тот день, когда я начала читать книгу. Я уже две недели не могу ее открыть: каждый раз, когда я открываю холодильник, я вижу перед собой высохшего от голода Толю, бредящего этой бело-синей банкой. И в горле встает ком.

Не только за своих героев болеет автор, но и за горячо любимый родной город. Каждый взрыв в нем – как собственная рана. Вадим Шефнер писал, что не смог бы пережить сдачи Ленинграда. Бродя по линиям Васильевского острова, Толя переименовывает их так, чтобы названия отражали его нестроения, впечатления и связанные с улицей события, и эти линии и переулки тесно переплетаются с его историей. Много лет спустя он приходит на Васильевский остров, где навеки поселилась его душа.

Честно признаюсь, последние несколько страниц я дочитывала, закусив угол подушки и уже не сдерживая слез. Для тех, кто пережил войну, она кончится только вместе с ними, а до тех пор… Зная, что повесть автобиографична, что автор разделил между своими героями свои качества и детали собственной жизни, я боялась открывать комментарии о довоенном и блокадном Ленинграде и самом Шефнере, гадая, насколько близка к истине была судьба литературных героев. Нет, мне не стало легче от изменения некоторых фактов, ведь если не они – то другие. Ведь это лишь двое. «Двое из двадцати миллионов», кстати подвернулось название другой военной повести. Не двадцати, конечно. Каким было население СССР в 1941 году? На сколько нужно помножить боль и горе, и не свихнется ли читатель от такой математики?

Книгу читать. Читать обязательно! На мой взгляд, не раньше 16-17 лет. Раньше, конечно, можно понять, чего тут непонятного. Но здесь мало понять головой, здесь нужно суметь приложить к себе, а это требует определенного жизненного опыта и близости к возрасту героев. И, пожалуй, прочитать «Сестру печали» всего раз не получится. Придется возвращаться, и каждый раз видеть все это другими глазами.

Елена Филиппова, специально для Любимые детские книги: новинки и старинки #лдк_рецензии #лдк_самокат

Вадим Шефнер. Сестра печали
Самокат, 2015
[Lab] http://www.labirint.ru/books/415736/?p=11352tEwG6ldzmyk

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.